11 сентября 1877 года, 141 год назад в Ошмянском уезде, Виленской губернии (ныне территория Белоруссии) Родился Феликс Эдмундович Дзержинский.

Ему суждено было стать не только великим революционным деятелем, но и одним из символов русской революции.

Многократно оболганный Дзержинский, чье имя неоднократно пытались втоптать в грязь, намного более достойный пример для молодежи, чем разрекламированный и растиражированный Че Гевара.

В 1974 году «Издательство политической литературы СССР» выпустило книгу «Феликс — значит счастливый» в серии «Пламенные революционеры». Но Дзержинского нельзя назвать пламенным революционером.

Он сам был пламенем революции, её образом и иконой. И, несмотря на то, что из всех деятелей революции Феликс Дзержинский был самым честным и искренним, самым самоотверженным и деятельным, сделавшим для становления государства, его экономики и безопасности больше, чем кто-либо, неблагодарные потомки под влиянием либеральной демагогии умудрились снести главный памятник Железному Феликсу на Лубянке.

Феликс Эдмундович не демонстрировал прилежания в учебе. Фактически он покинул стены гимназии досрочно, продемонстрировав весьма посредственные результаты. Впрочем, это ни о чем не говорит. Светоч русской поэзии Александр Пушкин тоже был далеко не первым учеником. После окончания гимназии и до самого 1917 года жизнь Дзержинского — это жизнь политического заключенного.

Освободившись из тюрьмы, Феликс Эдмундович отправлялся в ссылку, откуда бежал, снова попадал в тюрьму, снова отправлялся в ссылку, откуда снова бежал, потом каторга, тюрьма и снова тюрьма. Он — самый упорный политический заключенный того времени.

Этот худой, изможденный человек демонстрировал такую железную волю, что никакие репрессии ни на миг не поколебали его решимости бороться за счастье народа. Это не красивые слова.

Дзержинский не раз демонстрировал полное равнодушие к политической карьере и неоднократно подавал в отставку со своих высоких постов, возмущенный политиканством, формализмом и бюрократией, проникавших в аппарат советского правительства.

Железный Феликс — первый непримиримый борец с коррупцией, хищениями и саботажем.

Он всегда назначался на самые трудные участки работы, где с энтузиазмом брался за расчистку очередных авгиевых конюшен, демонстрируя потрясающую эффективность.

В изнуренной гражданской войной советской России в то время насчитывалось более пяти миллионов беспризорников. Страшная цифра! У кого бы еще хватило сил на то, чтобы спасти эти миллионы. У Дзержинского хватило.

Он строил железные дороги и поднимал металлургию, сельское хозяйство, создал органы безопасности молодой республики. Сформировал добровольное спортивное общество «Динамо».

Лучше всего Феликса Эдмундовича характеризует фраза Ленина: «Поручите Дзержинскому. Он сделает».

Он делал. Не беспокоясь об имидже, о политической карьере, о высоких должностях. Огонь революции продолжал пылать в нём, не угасая ни на секунду. В 1926 году Феликс Эдмундович Дзержинский выступил с двухчасовым докладом на пленуме ЦК.

Он с возмущением критиковал бюрократизм советского правительства, волокиту и бездеятельность. Его — человека дела — до глубины души возмущала сложившаяся ситуация, когда наркомы занимались политическим интригами, а не работой на благо народа.

Он уже был нездоров. И эта пылкая речь окончательно подорвала здоровье Дзержинского. Через два дня Железного Феликса не стало. Его гибель потрясла всех.

Николай Бухарин так описывал то выступление:

«Вот, как живой, стоит он на трибуне. Сухой, энергичный, весь точно натянутая струна. Его речь — не речь, a крик ума и сердца, крик бешеной воли и творческой страсти…

Каждое слово, точно спущенная с тетивы острая стрела, вонзается в головы товарищей. Все чувствуют: вот человек, который отдается делу весь, целиком…»

Когда распался СССР, на Дзержинского полилась грязь. Назвали душегубом и снесли памятник. Впрочем Железный Феликс и не рассчитывал на благодарность потомков.

У него не было на это времени — он строил великое государство, которое смогло победить безграмотность, сломало хребет фашизму, освободив от него Европу, и отправило человека в космос.

В 1898 году Дзержинский писал сестре из тюрьмы:

«Я уверенно могу сказать, что я гораздо счастливее тех, кто на «воле» ведет бессмысленную жизнь. И если бы мне пришлось выбирать: тюрьма или жизнь на свободе без смысла, я избрал бы первое, иначе и существовать не стоило бы. […] Тюрьма страшна лишь для тех, кто слаб духом…»

Мы снесли памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому и воздвигли новый — из лжи и грязи. И самое малое, что мы могли бы сделать в память об этом великом человеке — это вернуть тот самый памятник на место.

Как символ борьбы, честности, порядочности и самоотверженного служения стране и народу. Как знак благодарности человеку, который отдал всего себя идее народного счастья, которого не смогли заставить отказаться от этого смысла ни тюрьмы, ни ссылки, ни каторги. Как доказательство того, что мы не манкурты…

Русская весна

P.S.

Где есть любовь, там нет страдания, которое могло бы сломить человека. Настоящее несчастье — это эгоизм. Если любить только себя, то с приходом тяжелых жизненных испытаний человек проклинает свою судьбу и переживает страшные муки. А где есть любовь и забота о других, там нет отчаяния…

Любовь - творец всего доброго, возвышенного, сильного, теплого и светлого.

Не стоило бы жить, если бы человечество не озарялось звездой социализма, звездой будущего. Ибо «я» не может жить, если оно не включает в себя всего остального мира и людей. Таково это «я»..

Счастье - это не жизнь без забот и печалей, счастье - это состояние души.

Как-то поздней ночью Дзержинский шел домой. Была промозглая осень. Моросило, стоял туман.

Возле старого полуразрушенного дома собралась толпа. Дзержинский подошел, послушал разговоры. Из подвала дома доносился глухой сердитый голос, там кто-то бродил, чиркал спичками и ругался.

— Что случилось? — спросил Дзержинский.

— Да вот мальчишка беспризорный, что ли, — сказала женщина в тулупе, — залез в подвал да, видно, и заболел тифом. Лежит без сознания, а вынести невозможно. Окна высокие, и дверь завалило. Муженек мой там ходит, ищет выхода…

Дзержинский ушел и через четверть часа вернулся с десятком красноармейцев. Красноармейцы несли ломы, кирки, лопаты, носилки. Отбили штукатурку, разобрали по кирпичу часть стены и залезли в подвал.

Дзержинский влез первым. Мальчика нашли в дальнем углу. Он был в забытьи и стонал, едва слышно, птичьим голосом. Дзержинский зажег сразу несколько спичек и стал возле мальчика на колени.

— Его крысы изгрызли, — глухо сказал он, — вот руку и плечо тоже. Он заболел, видимо, потерял сознание, а крысы накинулись на него. Посветите мне, я его вынесу.

Он поднял мальчика на руки и, стараясь не споткнуться, бережно понес его к пролому в стене.

Уже светало. По-прежнему возле дома стояла толпа. Здесь Дзержинский положил мальчика на носилки, красноармейцы подняли носилки и понесли. Дзержинский пошел вслед.

Когда красноармейцы и Дзержинский исчезли в дожде и тумане, женщина в тулупе спросила:

— А кто этот, который мальчишку вынес? Худой какой. И лицо серое-серое.

Неизвестный матрос в бескозырке ответил женщине:

— Это Дзержинский — председатель ВЧК.